Не все в одной лодке
Какие интересы у России на COP-30?
Аналитик «Арктиды» по климату и экологии Виктория Руденко находится на международной климатической конференции ООН в Белене. Сами организаторы считают конференцию этого года, а она уже 30-я по счёту, «поворотным моментом».
В своей колонке Виктория размышляет о том, для чего нужна конференция, может ли она повлиять на действия России и почему на COP не говорят об Арктике.
Конференция ООН по изменениям климата фокусируется на уязвимых регионах глобального юга, оставляя Арктику за бортом. В свою очередь Россия тоже игнорирует климатические риски в Арктике, добровольно отказываясь от действий, направленных на реальное снижение выбросов парниковых газов.
В Бразильской Амазонии две недели будут наполнены событиями: десятки тысяч людей приезжают на международные климатические переговоры. Делегации сторон Парижского соглашения участвуют в официальных переговорных процессах и представляют свои страны на мероприятиях в павильонах конференции. Журналисты со всех регионов мира фиксируют события конференции.
Наблюдатели от гражданского общества обращают внимание на самые горячие темы — критический недостаток мер по снижению добычи и сжигания ископаемого топлива, а также продолжающиеся попытки развитых стран уйти от своей исторической ответственности за климатический кризис. Вопросы вызывает также несправедливое распределение усилий в финансировании адаптации к негативным последствиям изменения климата, например, экстремальным погодным явлениям.
Представители гражданского общества также подчеркивают необходимость прислушиваться и включать в принятие решений представителей местных сообществ и коренных народов, а наиболее пристальное внимание обратить на самые уязвимые страны, которые уже несут колоссальные потери от последствий климатического кризиса.
Кажется, уже по привычке, в последнем вагоне климатических действий на СОР30 прибыла и Россия. Россия ратифицировала Парижское соглашение в последний момент — спустя четыре года после его принятия на СОР21. В этом году, в преддверии СОР30, Россия представила новую цель по сокращению выбросов парниковых газов: сократить выбросы на 33-35% по сравнению с уровнем 1990 года.
Фактически эта цель позволяет России повышать свои выбросы. В 1990 году годовая эмиссия СО2 в стране составила около 2,4 миллиарда тонн выбросов парниковых газов в СО2-экваленте с учетом поглощения лесами. Из-за экономического кризиса выбросы России после 1990 года резко сократились и до сих пор далеки от уровня, который страна использует для постановки своих климатических целей. В 2023 году эмиссии России составили 911,1 млн тонн CO₂-эквивалента с учетом поглощения лесами — это уже 37,5% от уровня 1990 года.
Получается, что Россия, наращивая парниковую эмиссию, уже «сократила» 62,5% из указанных в обновленной цели 33–35%.
«Критическая недостаточность» национальной климатической политики заключается также и в том, что страна не планирует отказываться от добычи, сжигания и продажи ископаемого топлива и продолжает продвигать природный газ и атомную энергетику как низкоуглеродные решения несмотря на ряд противоречий.
Вместо реальных климатических действий Россия продолжает наращивать промышленное освоение региона, рассматривая Арктику как стратегическую ресурсную базу. Освоение северных месторождений — это одна из приоритетных задач российской нефтегазовой отрасли. Согласно Стратегии развития Арктической зоны РФ до 2035 года, в регионе собираются разрабатывать новые нефтегазовые провинции и месторождения трудноизвлекаемых запасов углеводородов — оба этих направления несовместимы с удержанием потепления в рамках 2 °C.
А чтобы доставить ископаемое топливо до потребителя, Россия хочет развивать Северный морской путь. Это ключевая транспортная артерия в Северном Ледовитом океане, где основную часть грузопотока составляют уголь, нефть, ископаемый газ и продукты их переработки. Увеличение присутствие человека и промышленной активности в Арктике сулит рост выбросов парниковых газов, загрязнения природы и рисков техногенных аварий.
Ситуация в российской Арктике осложняется тем, что после 2022 года как из страны так и из из региона ушли международные научные проекты, по разным причинам перестали работать независимые организации. Фактическое прекращение межстранового сотрудничества и обмена данными со стороны России значительно осложняет международную исследовательскую работу по анализу и прогнозированию климатической ситуации в Арктике. В это же время сама экологическая и климатическая политика российской Арктики становится все более суверенной.
В отсутствии необходимости ориентироваться на международные регуляторы, например, трансграничный углеродный налог ЕС, Россия фокусируется на своих интересах, продолжая вместо фактического сокращения выбросов продвигать использование природного газа как «альтернативного низкоуглеродного» топлива, атомных электростанций как «безуглеродной» энергетики и надеется сбалансировать выбросы через поглощение лесными экосистемами. Отсюда регулярные пересчёты поглотительной способности экосистем в надежде в надежде достичь таким образом углеродной нейтральности.
Международная климатическая повестка зачастую не замечает Арктику как климатически уязвимый регион, так как правила РКИК ООН позволяют приписывать к группе наиболее уязвимых только страны.
России же присвоен статус страны с переходной экономикой — что-то между развивающейся и развитой. Поэтому, с одной стороны, она не обязана направлять средства в климатические фонды, а с другой, не может получать финансовую поддержку, направленную на проекты по энергопереходу, адаптации и снижению потерь и ущербов.
В Приложении 1 РКИК ООН таких стран 14, все они — страны Восточной и Центральной Европы и бывшего СССР, которые в 1990 году, когда эта классификация утверждалась, переживали распад СССР и только переходили к рыночной экономике.
Другие арктические страны, например, Норвегия, Швеция и Канада, входят в группу развитых стран и должны пополнять климатические фонды, помогая развивающимся странам. Сами они такой помощи не получают так как подразумевается, что у них есть средства для разработки и внедрения мер по снижению рисков и адаптации для региона.
Между тем, Арктика — один из наиболее уязвимых регионов планеты в части климатических рисков, более того, 85% территории российской Арктики стоит на многолетней мерзлоте.
Температура Арктики повышается в три–четыре раза быстрее, чем в среднем по миру, что усиливает риски климатических изменений.
Таяние многолетней мерзлоты, разрушение городской, промышленной, и транспортной инфраструктуры, разрушение берегов штормами, деградация экосистем, волны жары и пожары на природных территориях — это лишь часть из последствий климатического кризиса, которые Арктика уже переживает.
В итоге получается, что на уровне глобальных климатических переговоров арктические территории и местные сообщества не просто недостаточно представлены, но в целом игнорируются, выпадая таким образом из диалога и процесса принятия решений. Именно поэтому арктическим странам крайне важно предпринимать совместные усилия для защиты экосистем Арктики, продвигая меры по снижению выбросов парниковых газов, обеспечивая эффективные действия по адаптации наиболее уязвимых территорий и обмениваясь научными данными, чтобы точнее прогнозировать климатические риски и сохранить будущее Арктики.
Кроме того, Арктику важно включить в международную климатическую повестку как уязвимый регион. Без совместных усилий арктических стран и активного включения России в реальные климатические действия Арктика так и останется на тающей льдине, пока другие уязвимые регионы плывут в одной лодке и вместе борются за сохранение своих территорий.
